Эта легенда была изложена жителем города Стерлитамака Л.Исмаиловым.

... У седого Урала имелась дочь – красавица Агидель. Не речкой была она тогда, а девушкой. Все джигиты влюблялись в неё с первого взгляда и начинали петь грустные песни. Но ни один из них не мог завоевать её ответной любви. Больше всего на свете ценила Агидель свободу и поклялась никому не отдавать своего сердца, пока существуют на свете горе и страдание.

Прослышал о девушке молодой Ашак, сын правителя всего края. Оседлал лучшего коня и примчался в аул, где жила Агидель. Красив был Ашак. Чернобров, черноус и сверкал белозубой улыбкой. Оружие у него было отделано серебром, а на плече сидел, вцепившись крепко когтями, охотничий сокол.   И смутилась красавица Агидель, увидев статного парня. А он высокомерно улыбнулся. Ашак привык к тому, что все подчинялись его воле. Нравом он был хитер, коварен и жесток, за что народ прозвал его Ашаке, что значит гадкий, отвратительный, и в груди у него вместо сердца был камень.

     Джигиты аула, где жила Агидель, бросали недобрые, враждебные взгляды, но страх перед сыном правителя края останавливал их. Лишь один из парней, самый смелый, самый влюбленный, вступил с Ашаком в поединок, хотя и был безоружным. Но не поддержали друзья отчаянного джигита. Безжалостно расправился с ним молодой Ашак. Он набросил на него аркан и, красуясь на коне, протащил несчастного по уличной пыли. Видела это Агидель, в её сердце вспыхнула ненависть к злому, заносчивому красавцу.

  - Не приходи больше, - сказала она Ашаку. – Ты приносишь людям горе, я не могу быть с тобой счастливой.

  - Какое нам дело до людей? – ответил Ашак. – Я увезу тебя, будешь купаться в шелках и золоте, и дом наш будет полной чашей.

  - Нет, - упрямо молвила девушка. – Счастье двоих возможно только тогда, когда счастливы все люди, весь народ.

  - А–ха-ха! – засмеялся Ашак. – все равно будет так, как я захочу.

Неожиданно, лихо свистнув, он перекинул Агидель через луку седла и помчался во весь опор к своему шатру.

    Агидель сумела вырваться из его крепких рук, спрыгнула на землю и побежала. За спиной бешено стучали копыта коня, белые хлопья пены слетали с его морды, но Агидель увертывалась то вправо, то влево, не даваясь преследователю.

    После сумасшедшей скачки конь забежал вперед, вдруг захрипел и  пал, загородив дорогу Агидели. Ашак торжествовал победу. Тогда Агидель в отчаянии закричала:

   - Отец, спаси меня!

   - Никто не придет тебе на помощь, - зло усмехнулся Ашак. – А вот за любимого коня ты у меня получишь!

   И он хлыстнул девушку камчой. Но грозно встал вдали старик Урал. Сдвинул седые брови, закряхтел сердито. И превратилась Агидель в светлую речку.

   Но грозно встал вдали старик Урал. Сдвинул седые брови, закряхтел сердито. И превратилась Агидель в светлую речку.

   Побежал Ашак вырвал из груди свое каменное сердце и бросил его под ноги Агидели. На миг остановилась Агидель, прикоснулась к сердцу, обежала его вокруг, да уже не могла остановиться. Ведь она навсегда стала речкой.

   Унеслась, уплыла она к старшей сестре Каме, а та отвела её к матери Волге.

   И стоят с тех пор на том месте, где Ашак хотел остановить Агидель, четыре шихана: Юрактау, что означает Сердце-гора, Куштау – Птица–гора, Шахтау, который в старину называли Ашактау, и одинокий шихан, похожий на задранную морду павшего коня, но гору прозвали Тратау …

   Толкование этому названию, но не по легенде, все-таки можно найти. До принятия мусульманства башкиры были язычниками и поклонялись божеству Тору. Еще два-три столетия назад сохранился у них древний обычай поклонения Тору, когда на священное дерево вешали различные предметы и лоскуты материи. На горе Тора-тау, так она называлась тогда, проводились большие народные празднества, устраивались игрища и танцы. Имеется также река Тор, приток Нугуша.